Неточные совпадения
Дни,
месяцы проходили и влюбленный Ибрагим не мог решиться оставить им обольщенную женщину. Графиня час от часу более к нему привязывалась. Сын их воспитывался в отдаленной провинции. Сплетни света стали утихать, и любовники начинали наслаждаться большим
спокойствием, молча помня минувшую бурю и стараясь не думать о будущем.
В начале 1826 года мои собственные печальные обстоятельства нарушили тишину и
спокойствие моей деревенской жизни. Надежино никогда мне не нравилось, а тут сделалось даже противным. Я решился ускорить мой переезд в Москву и в августе
месяце, вместе с остальным семейством, навсегда простился с Оренбургским краем.
Взор женщины, как луч
месяца, невольно приводит в грудь мою
спокойствие.
— Восемь человек детей, жена… и мать еще живая, а жалованья всего-навсего десять рублей в
месяц на своих харчах. От бедности жена осатанела… сам я запоем. Человек я рассудительный, степенный, образование имею. Мне бы дома сидеть, в
спокойствии, а я целый день, как собака, с ружьем, потому нет никакой моей возможности: опротивел дом!
Только шесть
месяцев после заключения мира было относительное
спокойствие в завоеванном крае…
— А вот так. Будет воевать, надоело. Через
месяц придем к вам назад с красными флагами и вот этак мир вам принесем. — Он расставил ладони, как будто держал в них большой, хрупкий шар. — И будет
спокойствие.
Сказав решительное: иду! — она не чувствовала в себе ни сильного трепета сердечного, ни страха будущего, ни сожаления о прошедшем и сама удивлялась своему
спокойствию; только просила, внутренним советником побуждаемая, отложить союз этот на два
месяца.
— Не говори, молчи. Дай поплакать, это слезы счастья… Ведь всего
месяц назад я не могла думать, что все так хорошо, скоро и счастливо устроится… Ведь сколько я пережила за время твоего ареста, один Бог знает это, я напрягала все свои душевные силы, чтобы казаться спокойной… Мне нужно было это
спокойствие, чтобы обдумать план твоего спасения, но все-таки сомнение в исходе моих хлопот грызло мне душу… А теперь, теперь все кончено, ты мой…
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А, между тем, впоследствии и во всю свою жизнь, Пьер с восторгом думал и говорил об этом
месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном
спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.